В каждой культуре — и российская не исключение — существуют стандартные методы поощрения и наказания детей. И сочетание этих методов, как правило, исключительно устойчиво.

В традиционных обществах образцы взаимодействия между детьми и родителями передавались из поколения в поколение. Отец, глава семейства, был для детей главным авторитетом. Ему принадлежала власть одаривать ребенка или наказывать его. Его прямая обязанность заключалась в том, чтобы приучать ребенка к соблюдению социальных норм, в рамках которых ему предстояло прожить всю свою жизнь.

Ослабление отцов

В современном обществе ролевые модели меняются. По заказу Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, Российское общество социологов провело исследование «Культура воспитания, поощрения и наказания детей в российских семьях», опросив респондентов от 16 до 45 лет по всей стране, а также экспертов в области семейных отношений. Что выяснилось?

Фигура отца становится менее влиятельной, фигура матери, напротив, обретает новые полномочия, новые формы власти над ребенком. Роль отца как ретранслятора социальных ценностей ослабевает, все большее влияние на ребенка оказывают средства массовой информации и группы сверстников.

Мать помимо той роли, которую всегда играла, берет на себя часть ответственности за поведение ребенка, которая в прошлом лежала на отце. Если раньше в случае плохого поведения ребенка в школу вызывали отца, то теперь, памятуя о том, что отца в семье может и не быть, или о том, что отец всегда на работе, в школу вызывают любого из родителей, находящегося в пределах досягаемости.

Трудности переходного периода

В российских семьях ситуация запутывается из-за того, что само российское общество нестабильно, а сложившая в нем культура воспитания находится в периоде полураспада. Растущая маркетизация и коммерциализация общественных отношений сказываются как на формах поощрения детей, так и на уровне насилия по отношению к ним.

В современном российском обществе рыночная трансформация и ее последствия наталкиваются на сопротивление все еще достаточно влиятельной традиционной культуры. Проблема обостряется благодаря тому, что в последнее время российское общество не столько приближается, сколько отдаляется от стандартов современности.

В нем возрождаются, а зачастую и специально культивируются традиционные представления о семье и ее ролевой структуре. Эта ситуация усугубляется невысокими стандартами жизни подавляющего большинства россиян и сопутствующими материальному неблагополучию проблемами — пьянством, наркоманией, преступностью. Кроме того, российская система образования находится в ослабленном состоянии и не в силах полноценно противодействовать негативной социализации.

Бедность рождает равнодушие

Разные семьи по-разному ведут себя в подобных обстоятельствах. В одних увеличивается частота авторитарного насилия, в других, напротив, активнее используются практики поощрения ребенка.

Вполне ожидаемо, что в благополучных семьях отцы поощряют детей чаще (73,5% отцов делают это раз в месяц или чаще), чем в семьях малообеспеченных (56,2%).

Матери в благополучных семьях поощряют детей с той же частотой, что и отцы (один раз в месяц или чаще — 76,6%). В неблагополучных семьях матери чаще прибегают к политике поощрений, чем отцы, но все же уступают по этому показателю матерям, принадлежащим к благополучной прослойке (65,2%).

Различия между обеспеченными и малообеспеченными слоями обнаруживают себя и в том, как складываются отношения между отцом и ребенком в десятилетнем возрасте. В обеспеченных семьях доля респондентов, имевших «сердечные, понимающие» отношения с отцом, составляет почти половину (47,5%), «доброжелательные» — 37,2%. Отцов не было только у 11,2% респондентов, принадлежащих к данной группе. А в группе малообеспеченных доля тех, кто имел «сердечные» отношения с отцом, была в два раза меньше (21,1%), а доля тех, кто воспитывался в неполных семьях, — в два раза больше (23,2%).

Эти результаты красноречиво свидетельствуют о том, что в нашем обществе сосуществуют бок о бок разные семейные культуры — культура вовлеченности, предполагающая высокую степень заинтересованности родителей в успехе детей, и культура безразличия, в которой детям уделяется значительно меньше внимания.

Парадоксальным фактом, на который обратили внимание эксперты, участвовавшие в исследовании, является то, что подавляющее число эпизодов жестокого обращения с детьми, наделавших немало шума в печати, проистекают не столько из желания причинить ребенку боль, сколько из полного равнодушия к его судьбе.

Конфликт поколений

Разные культуры по-разному определяют и практики наказания. Родители в благополучных семьях наказывают детей чаще, чем родители из неблагополучных семей. Обеспеченные семьи практикуют наказания один раз в месяц или чаще в следующем порядке: отец — 36,8%, мать — 45,5%. В неблагополучных семьях практика наказания распределяется следующим образом: отец — 33,7%, мать — 38,5%.

Культура вовлеченности неизбежно увеличивает не только частоту поощрений, но и частоту наказания. Это представляется неизбежным в условиях, когда в обществе противостоят друг другу и в определенном смысле конкурируют культура потребления и кульутра достижений.

В среде современных детей шире, чем прежде, распространен принцип ориентации на удовольствие и досуг. Родители же стремятся сохранить в детях свойственную им самим ориентацию на достижения. И для того чтобы заставить детей действовать в собственных долгосрочных интересах, родители прибегают не только к поощрениям, но и к наказаниям.

Виды наказаний

Каким же может быть наказание? В каждом обществе существует собственное понимание насилия. То, что в одном обществе считается насилием, в другом рассматривается как норма, как необходимое условие полноценной социализации ребенка.

В российской культуре насилием считается не только действие, но и угроза действия, направленного в том числе на отчуждение ребенка, на отдаление его от родителя.

Большинство россиян сходятся в том, что насилием является угроза острым предметом (95,9%), держание впроголодь (92,5%), угроза изгнания из отчего дома (82,0%). Подавляющее большинство россиян признает насилием действия, способные причинить ребенку физическую или моральную травму: уронить ребенка на пол (94,3%), ударить его каким-нибудь предметом (89,8%), дать пощечину (71,2%) или наказать ремнем (70,4%).

По некоторым пунктам общественное мнение разделилось. Лишь чуть более половины признают насилием оставление ребенка в одиночестве в закрытой комнате (54,7%) и принудительные физические упражнения (50,6%). С тем, что слово (прежде всего бранное) может рассматриваться как насилие, согласились 40,2%, а отказ общаться — 44%.

С другой стороны, лишь меньшинство россиян видят признаки насилия в запретах, например в запрете выходить из дома (22,4%), встречаться с друзьями (21,7%), смотреть телевизор (14,6%), пользоваться компьютером (15%). Некоторые виды физического воздействия, такие как легкий шлепок ниже пояса, также в большинстве случаев насилием не считаются (лишь 34,6% усматривают в этом насилие).

Непоротое поколение

Внутренняя противоречивость российской культуры проявляется в том, как россияне относятся к допустимости физических форм насилия: 42,2% респондентов отметили, что в родительской семье подвергались физическому наказанию. В то же время демографические изменения, умноженные на активную критику подобных семейных практик в прессе, делают свое дело. По сравнению с данными опроса 2009 года доля тех, кто в детстве подвергался физическому наказанию, уменьшилась примерно на 4%.

Эта величина находится на грани статистической ошибки, но есть основания полагать, что зафиксированные различия реальны и действительно отражают некоторое, пока еще незначительное, уменьшение уровня насилия по отношению к детям. Это подтверждается изменением в ценностях: доля тех, кто считает, что в нормальных семьях физические наказания неприменимы, увеличилась за два года с 36,9 до 43,4%.

Несмотря на сопротивление традиционализма, российская культура движется в сторону отказа от применения физического насилия в воспитательных целях. Если данная тенденция продолжится, то лет через 20 подавляющее большинство населения страны составит «непоротое поколение», в котором привычной формой взаимоотношений с детьми станет, как мы все надеемся, диалог и совместный поиск согласия относительно целей текущей и будущей жизни.

Михаил Черныш
Источник