Что нужно сделать с документами, которые предложил министр Фурсенко. Неполиткорректные мнения экспертов
Форум «Гражданский диалог» провел круглый стол «Реформа образования. Точка зрения общественности»*. Главный вывод: положение в российском образовании вызывает тревогу — массовая школа не дает качественного образования. В международном мониторинге качества образования PISA при сравнении читательской, математической и естественно-научной грамотности результаты наших школьников гораздо ниже средних и ухудшаются от исследования к исследованию. Перемены нужны. Но настоящий взрыв в обществе произошел, именно когда ведомство подготовило новые документы, по которым школа должна реформироваться. Ни в новом законопроекте «Об образовании», ни в проекте стандартов старшей школы люди не увидели того, чего ждали, а, наоборот, увидели угрозу образованию и будущему России.


Сегодня мы публикуем три выступления участников круглого стола в Горбачев-фонде.

Александр Абрамов, член-корреспондент Российской академии образования:
Зашкаливающий непрофессионализм

— Революционный характер предложений «стандартизаторов» приблизил момент истины. Стало очевидно, что если крайне сомнительные идеи будут внедрены, мы пройдем точку невозврата в деградации образования.

В ходе обсуждения проекта стандартов старшей школы обозначились грубые ошибки концептуального, методологического, лингвистического характера.

Ясные финансовые обязательства государства и формы ответственности за ненадлежащее состояние школ отсутствуют полностью. Призыв к тотальной профилизации школ «Дадим каждому ученику по его профилю!» глубоко ошибочен: отсутствуют методики, подготовленные учителя, средства обучения (что делать, например, в сельской школе, не говорится совсем). Опыт лучших специализированных школ показывает, что фундамент способностей — хорошее общекультурное развитие, отказ от «ненужных» предметов наносит большой вред развитию.

Лозунги свободы школ в выборе образовательных программ и свободы ученика в выборе предметов звучат и романтично, и либерально. Но не реалистично. Учителя живут трудно, опыт серьезных разработок имеют очень немногие. Поэтому рассчитывать на то, что все школы самостоятельно будут создавать программы и учебные материалы, не приходится.

Переработка стандарта невозможна. Нужна новая концепция и работа, организованная на иных принципах. Учителя в разработке практически не участвовали. Мало-мальски серьезное обоснование и эксперимент отсутствуют.

История со стандартом — не печальная случайность, а закономерное следствие сложившейся за последнее десятилетие глубоко порочной политики в образовании. Ключевое слово этой политики — «имитация». Эффективность системы образования определяется четырьмя основными факторами: содержание, учитель, материально-финансовая база, атмосфера уважения к знанию, культуре. А в рамках политики так называемой модернизации образования внимание было сосредоточено на вторичных проблемах: ЕГЭ, подушевое финансирование, «совершенствование механизмов»: бюджетные, автономные, казенные учреждения и т.д. Реструктуризация, обернувшаяся закрытием 15 тысяч сельских школ, — это гибель многих сел.

На знаменах «модернизаторов» три лозунга: воинствующий экономизм, безудержный формализм, полный монополизм ограниченного контингента лиц, принимающих решения в сфере образования. Усугубляют ситуацию полная безответственность, ставка на административный ресурс и, как следствие, зашкаливающий непрофессионализм.

Не модернизация, а варваризация грозит России. Создается ситуация острейшего исторического цейтнота: профессиональные школы и культурные традиции разрушаются быстро, но на их восстановление уходят многие десятилетия.

Необходим слом порочной системы принятия решений:

— реорганизация Министерства образования и науки и воссоздание Министерства народного просвещения, ответственного за школу;

— реорганизация Российской академии образования, которая в существующем ее виде не способна вести серьезные исследования и разработки;

— проведение общенациональной дискуссии и всероссийского съезда работников образования (цель — разработка стратегии развития и программы действий).

Олег Смолин, зампредседателя Комитета по образованию Госдумы:
Шесть угроз образованию

— Федеральная образовательная политика напоминает мне притчу о хане Золотой Орды, который посылал баскаков за данью на покоренную Русь. Каждый раз по возвращении он спрашивал:

— Ну что русские?

— Плачут.

— Поезжайте снова.

И только когда на вопрос хана баскаки ответили: «Смеются», мудро заметил: «Значит, у них уже ничего не осталось».

Так и в 2011 году образовательному сообществу остается только смеяться — сквозь слезы. Именно в этом году над нашим образованием нависло сразу шесть угроз.

1. ФЗ №83 об автономных, бюджетных и казенных учреждениях, или, как говорят в народе, об АУ, БУ и КУ. Закон фактически предусматривает превращение некоммерческих учреждений в коммерческие организации, нацеленные на зарабатывание денег. По опросу Левада-Центра, казенный оптимизм правительства и правящей партии по поводу этого закона разделяют только 7% граждан, а 54% убеждены, что от него станет намного хуже.

2. Федеральный бюджет на ближайшие три года гарантирует снижение реальной заработной платы большинства педагогов в России. На федеральном уровне и в большинстве регионов зарплата не повышалась в 2009—2010 гг. и не будет повышаться в 2012—2013 гг. Модернизация при нищем учителе — это один из самых коротких анекдотов, которые я слышал в своей жизни.

3. Федеральный закон №439 от 29 декабря 2010 г. о постепенной ликвидации льгот для сельского учителя. Закон требует так называемой монетизации льгот на уровне 2010 года. Но в большинстве регионов они и без того урезаны. Тарифы на коммунальные услуги растут по 15-20% в год и через 2-3 года от учительских льгот останутся одни воспоминания.

4. Федеральная целевая программа так называемого развития (а на самом деле — разгрома) образования. Она предполагает среди прочего сокращение доли студентов среди лиц, получающих профессиональное образование, с 71 до 50%. С учетом демографической ямы это означает, что в течение ближайших пяти лет количество студентов в России собираются уполовинить.

Напомню министру и всем, кто не смотрит зарубежную статистику: в наиболее продвинутых странах типа Южной Кореи, Японии, Соединенных Штатов доля людей, получающих высшее образование, колеблется от 80 до 90% — и не от общего числа получающих профессиональное образование, а от числа лиц данной возрастной категории, что много выше, чем в современной России!

5. Образовательный стандарт для старшей школы уже вызвал массу протестов. Хорошо, что председатель правительства публично провел воспитательную работу среди отдельно взятого министра. Не то в ближайшее время мы получили бы стандарт, который академики с чувством юмора называют программой «Одуренные дети».

6. И, наконец, шестая угроза — проект федерального закона «Об образовании», толстый и пустой. Образованию он ничего не дает, но зато ухудшает положение сельского учителя, просветительских организаций, высших учебных заведений (ликвидирует академии, первая из которых в России была основана еще в 1687 году), а также урезает права инвалидов.

Отдельно хочу спросить: за что Минобрнауки так не любит начальное профессиональное образование? Его хотят ликвидировать, а между тем у меня на руках находятся протесты от всех, кто еще только способен протестовать: от «Газпрома» и шахт Кузбасса, от профессиональных ассоциаций, от десятков академиков.

Мы подготовили альтернативный законопроект, который отвечает требованиям образовательного сообщества.

Если в советский период мы входили в тройку стран, наиболее продвинутых в области образования, то четыре последних доклада ООН о развитии человеческого потенциала дают России: 2004 г. — 15-е место; 2005 г. — 26-е место; 2007 г. — 41-е место; 2008 г. — 54-е место. Если все шесть угроз российскому образованию будут реализованы, покатимся во вторую сотню.

Яков Турбовской, заслуженный учитель России, доктор педагогических наук, профессор:
11 тысяч поправок не спасут

— Наши реальные социальные условия, ситуация, сложившаяся в отечественном образовании, буквально требуют для своего развития незамедлительного создания таких законов, которые способны обеспечить для всей нашей страны конкурентоспособность в жестких условиях глобализации. И вот этот столь необходимый всем нам закон «Об образовании» создан… И получил 11 тысяч поправок.

Астрономическое число замечаний превратило в бессмыслицу само желание их все учесть. Но мы оказались втянуты в дискуссию, которая самим фактом своего проведения дает все основания сказать, что обсуждаемый документ принят, как в таких случаях говорится, «за основу», и просто надо над ним еще поработать. Это и есть ловушка, в которую попадает отечественное образование.

Сколь угодно тщательное корректирование каждой статьи этого текста не может внести того самого главного, чего в нем нет и без чего он превращается в эклектический набор формальных формулировок. Нет в нем ответа на судьбоносный для настоящего и будущего нашей страны вопрос: каким мы хотим видеть наше образование, в каком направлении ему развиваться и ради каких целей?

Не сговор безнравственных взяточников, а глубинный разрыв между программами и требованиями школы и вуза является не только одной из основных причин коррупции в стране, но и прямой угрозой ее безопасности. Картину дополняет убийственная политика в издании бесталанных и недоступных пониманию ребенка учебников, сводящая к нулю его желание учиться, и тогда возникает бесстыдный в своей педагогической и нравственной разрушительности Монблан «решебников» и «шпаргалок»!

Основная беда нашего образования — полное непонимание того, что школа является общегосударственной и светской. Светская школа как ничто другое позволяет разрывать пагубную преемственность людской непримиримости, ненависти и даже традиционно конфликтных этнических противостояний.

И единственный вывод, который неодолимо проистекает из аналитического прочтения данного проекта, сводится к тому, что никакая формальная доработка его изменить не может. Нашему отечественному образованию нужен принципиально иной законопроект.

Новая Газета

Подготовила
Людмила Рыбина

Ну вот, это уже результаты компетентной экспертизы того, что наворотили реформаторы. У меня двое внучат-школьников, и мне не всё равно, как и чему их будут учить. Но я хочу понять: вот сразу, как у нас в профобразовании полетели первые ласточки в виде образовательных компонентов, я интуитивно почувствовала подвох и публично отказалась участвовать в их разработке. Потом вылез на передний план компетентностный подход, и через какое-то время проект стал приобретать довольно отчётливые очертания, появился проект ФГОС, где всё ладно да складно: готовим специалиста, натасканного на определённые производственные функции (задачами их язык не поворачивается назвать). И я начала себя спрашивать: неужели я ошиблась, не поняла судьбоносного значения начатых перемен. Наши взялись за разработку инновационного образовательного проекта, в основу которого был положен компетентностный подход, я опять отказалась, заявив, что это попытка навязать нам немотивированную инновационную деятельность сверху, но, как сказала я директору, инновации в неволе не размножаются. В общем, выиграли они грант, на выделенные деньги по последнему слову оборудовали три кабинета, а я всё смотрю со стороны и мучаюсь: не приняла ли я что-то стоящее за новый наряд голого короля? И возможно ли, чтобы на фоне вредоносной реформы системы общего образования наш ФГОС СПО оказался "лучом света в тёмном царстве"? Извините,что пишу путано, но это реально крик моей души...

О компетенциях и компетентности. Готовила доклад для педсовета, пересмотрела материал в интернете.
Придумали это в Америке. Проводились исследования в среде бизнесобразования. Выявили 150 компетенций. Провели в Европе конгресс, на нём так и не пришли к общему мнению, что это такое.
Поэтому данный вопрос очень сырой. У нас самый "выдающийся" теоретик Хуторской. Посмотрев его работы, хочется задать вопрос "А сам-то понимает о чём пишет?"

pte пишет:

О компетенциях и компетентности. Готовила доклад для педсовета, пересмотрела материал в интернете.
Придумали это в Америке. Проводились исследования в среде бизнесобразования. Выявили 150 компетенций. Провели в Европе конгресс, на нём так и не пришли к общему мнению, что это такое.
Поэтому данный вопрос очень сырой. У нас самый "выдающийся" теоретик Хуторской. Посмотрев его работы, хочется задать вопрос "А сам-то понимает о чём пишет?"

Слоблудие с этими компетенциями. Это лично моё мнение. Если под компетентносным подходом понимают опыт+знания, то опыт накапливается годами. Учебные заведения дают прежде всего знания и начальные умения и навыки. Компетенция придёт с годами в работе на конкретном предприятии. Сейчас требуют чтобы выпускник НПО или СПО имел квалификацию выше средней сложившейся в отрасли. Это полный абсурд. У 18 - 20 летнего выпускника могут быть только некоторые потенциальные возможности для получения компетентности в данной отрасли производства.
Кризис в образовании есть, но выход из кризиса нужно искать в другом месте. Как мне кажется, причина кризиса в следующем:
1. Бюрократизация всей страны. Ценят не знания, умения и навыки, а документы о том, что ты где то чего-то закончил
2. "Гуманизация" образования. Ребенку нельзя ставить двойки, его нельзя оставлять на второй год, отчислить из школы и т.д. К чему это привело? В школе тон задают балбесы нежелающие учиться, а школа гонит массовый брак в лице своих выпускников.
3. Отрыв от трудовой деятельности. Современный городской ребёнок дома ничего не делает. Отсюда, нет привычки к обычному труду.
4. Технический прогресс.

Вот и я уже писала о том же: всё равно компетентным можно стать только в процессе последипломной деятельности, тут многое зависит от условий конкретного предприятия. Если на заводе всё ещё работают станки 1914 года выпуска, то, сколько ни пой его работникам о нанотехнологиях, "во рту слаще не станет".
И ещё: мы, имея полноценные технологическую и преддипломную практики, не столько думали о компетенциях, сколько проверяли на практике теоретические знания, полученные в вузе, при этом своим умом доходили, куда и как эти знания реально можно приложить. А тут, по-моему, что-то сродни собачьей дрессировке. Вот пишут: техник должен принимать участие в проектировании. Это значит - работать в группе, проходить последовательно стадии проектирования, биться над выбором оптимального варианта, согласовывать, выезжать на авторский надзор и т.д. КАК на это можно натаскать в условиях учебного заведения? Возможно, конечно, привлечь наиболее способных к реальному проектированию, но основной-то массе достаточно вложить методику выполнения и оформления - и всё! Пусть плывут дальше, жизнь научит. Ведь подход "нажми на кнопку - получишь результат" никогда не предусмотрит, где "подстелить соломки" на все случаи жизни, а не привыкший думать самостоятельно продукт образования не сможет приспособиться к меняющимся условиям. Вот мышление вполне может, а стало быть, должно развивать учебное заведение. Пусть не инженер, пусть техник, пусть рабочий, но ведь не обезъяна же должна покидать его стены! Техник тоже пусть среднего звена, но руководитель. Способность к той или иной деятельности я всегда для себя проверяла способностью действовать, не бегая поминутно к начальству за исчерпывающими инструкциями. И где тут компетенции? Да ещё со второго курса?..Думаю, здесь всё-таки больше демагогии, чем принципиального по сути подхода, опять наша бесплатная работа на чью-то диссертацию.