Замминистра образования: «Я не знаю, зачем на учителей давят перед выборами»Единственный выход — оставаться в правовом поле. Фальсификации — уголовно наказуемы, и никто не станет защищать учителей.
Редакция завалена сообщениями от учителей — самой большой профессиональной группы среди работников участковых избирательных комиссий — о нездоровой активности руководителей разных рангов по поводу выборов.
Первая группа сообщений — о том, как на председателей и членов УИКов давили во время прошедших думских выборов.
Еще одна — о том, как наказывают или запугивают тех, кто стоял до конца и не пошел на нарушение закона, на фальсификацию результатов. («За закрытыми дверями по пять человек обрабатывали» — см. «Новую» №8 от 27 января.)
Третья — это о начавшейся подготовке к президентским выборам. У учителей и других бюджетников требуют открепительные талоны («Для педагогов вводят открепительное право», №8 от 27 января); пытаются сгонять на митинги в поддержку Путина; накачивают по поводу процентов голосов, которые необходимо обеспечить одному из кандидатов («Потешный полк», №10 от 1 февраля).
«Как быть учителю?» — этот вопрос «Новая» задала статс-секретарю, заместителю министра образования и науки Игорю РЕМОРЕНКО.
— Следовать закону. У меня есть личный опыт работы на выборах: я с 1993-го и до конца 90-х работал в школе и тоже занимался организацией выборов. Наши учителя входили в состав комиссий, я был дежурным администратором. Но нам и в страшном сне не могло бы присниться, что от кого-то требовали заниматься фальсификациями. Даже мыслей об этом не возникало. Да и главное — понять невозможно, зачем кому-то нужно требовать нарушения закона от учителей.
— То же говорят и учителя, которые в комиссиях работают не один год: «Раньше такого не было. Не было никогда…» Вот одна завуч из Питера рассказывала: «Я больше 10 лет работала на выборах. Все равно как администратору в школе дежурить. Я относилась к этому просто как к работе, которую я умею хорошо делать. Еще и заплатят немного. А в этом году…»
Дожимали на разных этапах. Во-первых, собирали и инструктировали, кто должен победить и с какими процентами. Потом предлагали вбросить бюллетени. Готовые привозили. Просили закрыть глаза на тех, кто приходит с открепительными, но без документов. Велели удалять наблюдателей. А потом была «доводка» протоколов.
— А вы уверены, что это всегда правдивые рассказы? Не провокации? Послушайте, мне регулярно по городскому телефону звонит кто-нибудь, представляется каким-нибудь вице-премьером и просит устроить знакомого человека в вуз или школу, уволить или наградить и пр. Что я делаю в этом случае? Либо прошу перезвонить по правительственной связи, либо прошу документ с подписью. Сразу желание пропадает, вешают трубку.
— Я уверена. Есть сообщения, которые приходят самотеком, мы их проверяем. А есть рассказы учителей и директоров, которых я хорошо знаю и в чьих словах могу не сомневаться.
— Я не понимаю, зачем это делается? Допускаю, что среди администраторов есть такие, кто только и мечтает выслужиться и готов ради этого даже обойти закон. Но для продвижения, карьеры в системе образования это точно не даст никаких преференций. Человек ведь даже не будет в ладах с собственной совестью.
Я гарантирую, что министерство никак не анализирует итоги голосования — ни по регионам, ни по образовательным учреждениям. Школы — муниципальные, в подчинении министерства находятся вузы. Но никто не анализирует, как проголосовали в том или ином вузе, хотя организационной подготовки к выборам в вузах мы требуем: оповещение студентов в общежитиях, подготовка помещений, разъяснение законодательства и пр.
Читайте также: Почти 150 учителей обратились к коллегам с призывом проявить «максимальную принципиальность» на выборах президента
Или вот последний пример с митингом в поддержку В.В. Путина в Москве на Поклонной 4 февраля. Вы пишете, что в школы пришли разнарядки: сколько учителей послать на этот митинг. Но я сам был на том селекторном совещании в Департаменте образования Москвы, на котором выступила с приглашением прийти на этот митинг заместитель председателя профсоюза Москвы. Никаких указаний из департамента не было и быть не могло, потому что это противозаконно. Если вдруг начальники окружных управлений действительно передают в школы разнарядки, это их инициатива. Зачем они это делают? Может быть, им кажется, что именно этого от них ждут? Ловят ветер? Бегут впереди паровоза? Но нет такого ветра. Наоборот, именно Москва достаточно жестко следует закону о запрете политической агитации в школах. Многие помнят историю с директором школы №268, который был уволен в том числе в связи с тем, что несколько детей из этой школы были централизовано направлены на митинг сторонников победившей на выборах партии.
— Школы в подчинении муниципалитетов, оттуда и преференции или репрессии. Местные управления образования — тоже структура местной власти. Кстати, есть предложение Зюганова формировать участковые комиссии из представителей всех парламентских партий. Тогда договориться о фальсификациях не удастся. Так ли, или каким-то иным способом, но чтобы вывести учителей из-под удара, надо прекратить привлекать их к работе на выборах.
— С одной стороны, учителей привлекали всегда. Выборы проходят в школе, многие учителя рядом живут. Удобно, им проще всего подготовить это мероприятие.
— И манипулировать ими удобно.
— Манипуляции бывают разные. Вот посмотрите на публикацию «Список Чурова» на сайте партии «Яблоко». Разве можно так поступать с людьми, публично обвиняя их, когда вина еще не доказана? Это тоже манипуляции.
Хотя я должен согласиться, что от школы требуют неправомерно много и многие: военкомат, полиция, пожарники, медики и администрация всех уровней власти… Мы посчитали, что из тех бумаг, которые школа куда-то готовит лишь одна сотая часть — для федерального министерства. Недавно одна школа поделилась запросом: её просили прислать отчет о выполнении планов по улучшению демографической ситуации… Мы сейчас начали собирать разные странные запросы, которые приходят в школу, и готовимся упорядочить этот поток (http://мрсо.рф/mrso2). Одно ограничение очевидно: нельзя запрашивать в школе сведения, которые уже есть в официальной статистике.
А почему в избирательных комиссиях работают именно учителя? Ну, кроме того, что их легко привлечь, они исполнительные и аккуратные, здесь возможно, действует та же логика, что и при выборе присяжных: это должны быть не профессиональные политики, а обычные граждане.
— Но учителя оказываются в очень непростой ситуации. Им приходится делать выбор между гражданской позицией, человеческим достоинством и своей работой: тех, кто не соглашался на фальсификации, грозились уволить. Знаю двух завучей из Питера, которые отстояли честные выборы на своих участках, но были вынуждены уволиться. А над любым директором вообще висит статья: «по решению учредителя». Хотя если учителю пришлось поступиться достоинством, он вряд ли остается профессионально пригоден.
— Выход всeравно один: оставаться в правовом поле. Фальсификации — уголовно наказуемы. Учителю, поддавшемуся на уговоры, приказы, запугивания, если дело дойдет до суда, вряд ли удастся доказать, что он действовал не по своей инициативе, а получил устную инструкцию руководителя.
Любое нарушение, факт давления нужно фиксировать. На диктофон, фотографировать, писать жалобу в территориальную избирательную комиссию и в ЦИК. Я готов принимать сообщения от учителей, консультировать по этому вопросу: remorenko@mon.gov.ru
А вообще-то учителя закаленные люди. Хотя согласен, что им нужна психологическая защита для того, чтобы они могли сказать твердое «нет» всем, кто попытается на них давить с любой стороны в период выборных кампаний.
Фото: РИА-Новости
Источник
На форуме с
Комментарии
Календарь
